Я познала смысл слова «спокойствие»

Переедание было моим спутником с детских лет. В советские годы в отсутствие чего-то более съедобного, я могла, давясь, есть ложками сухой порошок какао. Как-то я объелась виноградом — килограмма два сразу — после этого лет 10 не могла его взять в рот. У меня никогда не было способности ограничивать себя в пище.

Также с детских лет я чувствовала себя отделенной от внешнего мира и начала пытаться быть «лучше» других. Я решила, что друзей заводить рискованно и держалась ото всех особняком. Я помню одна из одноклассниц мне сказала: «Будь проще, и люди к тебе потянутся». Но зачем мне эти люди? В семье, я была таким маленьким семейным тираном и пыталась всем что-то навязать или в чем-то убедить.

Но внутри себя я чувствовала, что меня как бы нет. Я — как пустое место. Все другие люди — это люди, они имеют право жить, иметь своё мнение, свои предпочтения. А у меня была одна задача — как бы создать о себе хорошее впечатление. Но если люди узнают, кто я на самом деле такая — то этот мыльный пузырь лопнет. Я не делала чего-то криминальное, но внутри чувствовала, что может, моё «преступление» было в том, что я не имела права жить на этой земле, а вот жила.

Зацикленность на здоровом питании появилась лет в 15 — я тогда набрала вес и затем в течение почти трех десятилетий пыталась от него избавиться. Мне этого так и не удалось — но помучила я себя хорошенько. Я думала, что если я буду худой и красивой, как модели в журналах, то сразу придёт счастье.

Я бросилась на изучение различных методов питания, чисток, голоданий. Всё, что попадалось на глаза — я пробовала. Как только я уехала из родительского дома, я купила пароварку, в которой варила гречку и брокколи, но они часто там же и оставались, покрываясь плесенью. В это время я практически жила работой, а в выходные, когда все разъезжались по семьям, я покупала несколько кило фруктов или ягод и в одиночку пожирала их. Меня мучило несварение, а по ночам я рыдала в подушку от грусти и жалости к себе.

Следующий виток болезни начался, когда я переехала в Америку. Мне было 28 лет. Я снова бросилась в исследования. Я изучала йогу, книги по самопомощи, книги по диетам, книги о психологии питания, книги о том, как быть счастливой. Я понимала, что несчастна, но не понимала, почему. Ведь снаружи у меня всё нормально! Муж, работа, деньги, возможности — что ещё человеку надо? Я попробовала диеты, чистки, массу книг по саморазвитию, технику эмоциональной свободы, похудение через удовольствие, интенсивные физические упражнения — даже гипноз. Я ждала, что вот-вот что-то я такое найду, что-то такое пойму — и моя жизнь переменится.

Я думала, что мне надо две вещи: 1. Похудеть и 2. Счастливые отношения с мужем. Я изучала науку взаимоотношений. Опять же из книг. Потом начала ходить на семинары и тренинги. Они сильно помогли моему образованию и развитию как личность, но ничего не сделали с моим пищевым расстройством. Я продолжала обжираться по ночам, довольно часто (переедать можно и здоровой пищей). И тогда возвращалась к пункту 1 — что если я научусь «правильно» есть, то всё будет ОК.

От постоянного стресса у меня начались проблемы со здоровьем. Однажды мне показалось, что у меня инфаркт — я побежала к врачу, но с сердцем всё было нормально. Я выдумывала себе разные непереносимости — решила, что мне нельзя есть сахар, потом пшеницу, потом зерновые и так далее. Мне кажется, в основном была психосоматика. И ещё, было крайнее затруднение концентрации. Иногда — особенно в послеобеденное время — мир как бы плыл перед глазами, как будто я не здесь.

Походы в супермаркет вызывали сильное напряжение. Ведь все продукты ужасной американской пищевой индустрии напичканы консервантами и ядами!!! Я внимательно читала ингредиенты, выискивая подвох. В результате, я думала, в супермаркетах может есть 1% продуктов, которые я могу покупать. Всё остальное — вредно. Я читала разные книги про пищевую индустрию, и ужасалась всё больше. В какой-то момент книга о вреде сахара заставила меня перестать есть сахар. Потому что хуже сахара нет ничего… Его вообще, я думала, надо объявить вне закона.

Я часто набивала живот так сильно, что мне не хотелось ни с кем разговаривать. Спать приходилось на левом боку, мне снились ужасные сны. Мне кажется, самым частым чувством, непосредственно перед срывом была неадекватность. И жалость к себе. Если, например, я не знала, как решить определённую проблему по работе — то могла тут же, даже этого не осознавая, оказаться у холодильника. Частенько возникало желание просто себя убить этой едой… так нажраться, чтобы вообще сдохнуть. Мысли о том, что мне не хочется жить в этом мире, меня посещали часто. Мир никак не соответствовал моим ожиданиям.

Во время срыва было просто отупение и иногда помутнение — что даже не помнишь, что ты съела, а утром обнаруживаешь обёртки. После срыва я старалась всё поскорее забыть и двигаться дальше. Только дальше двигаться почему-то не получалось, я всегда оказывалась в одной и той же ситуации. Но сколько же лет ушло, чтобы понять, что это — замкнутый круг!

Мне стыдно вспоминать, через что пришлось пройти моему мужу: все мои метания, искания, и в конце концов, уход от него. В книге, по которой мы работаем (она называется «Анонимные алкоголики») говорится, что зависимый ураганом проносится через жизни других — это истинная правда.

После 12 лет брака я ушла от мужа и переехала на другой конец страны. Это ещё один из классических способов, как переедающие пытаются справиться со своей болезнью — «лечение географией». В дополнение к этому, книги и семинары по саморазвитию убедили меня, что если я достаточно проработаю свои эмоции, если я проработаю свою «теневую» сторону, если я буду медитировать, то это сделает меня счастливой. Я ушла со своей высокооплачиваемой работы, и решила посвятить год жизни только себе. Это перешло в два года, затем в три. Я потратила все свои накопления, в том числе пенсионные и залезла в долги.

Я проработала все свои эмоции. Я привела в порядок свой дом. Я перешла на 100%  органические продукты. И в какой-то момент, когда уже ничего не оставалось, я решилась в первый раз пойти к диетологу. Она ответила — похудеть? Нет ничего проще! Просто перестань есть все углеводы, и перейди только на овощи и белки. Я с рвением принялась за эту диету. Я научилась использовать миндальную и кокосовую муку вместо пшеничной, и начала привыкать к ограниченному набору блюд.

В один прекрасный день в феврале 2016 года я полетела в большой город на востоке США. Мне только что исполнилось 43 года. Я остановилась дома у подруги, которая в это время была в отпуске. В квартире я была одна. И тут у меня в голове что-то переклинило, и после 8 месяцев этой низкоуглеводной диеты у меня внезапно начался зажор. Я съела в квартире подчистую всё, что нашла. Чтобы не дай Бог подруга не заметила, я записывала съеденное на бумажке, чтобы затем купить. Потом — почти как во сне — мои ноги пошли в прихожую, мои руки надели на меня пуховик, открыли дверь, и меня «повели» в магазин через дорогу, чтобы ещё купить еды и «догнаться». Это называется феномен тяги — когда съедаешь первый компульсивный кусок, уже не можешь остановиться.

И тут я с ужасом поняла, что моя последняя надежда не сработала. Я думала, что если я не буду употреблять углеводы в течение длительного времени, то моё тело больше не будет их хотеть, и всё наладится. Я считала, что у меня проблема с телом. Но оказалось вовсе не так. Я поняла, что я просто живу в аду. Все мои мысли только о еде или о контроле еды. Если я не переедаю, то я отгоняю от себя мысли о еде.

А я вообще-то мечтала о том, чтобы что-то совершить в этой жизни, что-то создать, чем-то значимым заняться. А оказалось, что мои мысли все заняты тупо ЕДОЙ. И я поняла, что если хоть один день мне ещё придётся контролировать пищу, то зачем мне такая жизнь? В этот момент у меня произошло признание полного бессилия. Хоть что делай, а я всё равно снова и снова буду переедать.

И вот в этот день произошло чудо. Я обнаружила группу людей, которые называли себя «выздоровевшими переедающими». Как так, выздоровевшие? И они вообще не говорили про еду, а только про программу 12 шагов и про книгу «Анонимные Алкоголики» (в ней изначальные, точные инструкции по шагам, применимые к любым зависимостям). Я с ними поговорила. Я думала они мне врут, несут какую-то «духовную» чушь, поэтому я их сразу в лоб спросила — а как вы едите? Они все, как один, сказали, что еда перестала быть проблемой. Я ем, когда я голодная, и останавливаюсь, когда сытая. Для меня на тот момент это уже звучало как какая-то сказка. Я была настолько в рабстве у своей болезни, что я думала, что всю жизнь мне придётся как-то управлять пищей.

Но у меня появилась надежда. К концу месяца у меня появился наставник, и я начала работать по программе 12 шагов. Эта программа одинакова для всех зависимостей. Она помогает наладить связь со своей Высшей Силой (как ты её понимаешь). Её главная цель — это чтобы ты стал наиболее полезным этой Высшей Силе (я называю её Бог, хотя я не религиозна) и другим людям, Божьим детям. И за это нам обещают здравомыслие в отношении еды.

И для меня это так и произошло. Примерно через месяц или полтора, у меня ушла одержимость едой. Это как бы само собой произошло. Вдруг, во время еды начало появляться чувство насыщения. Даже углеводы перестали на меня так действовать, как раньше. Я решила попробовать испечь знаменитый русский торт-медовик. Испекла, съела кусок. Думаю — вот, сейчас начнётся! А — нет, не началось. Я поставила торт в холодильник и забыла про него. ЗАБЫЛА! Это было невероятное чудо. И оно продолжается до сих пор, каждый день, уже больше 7 лет.

Наша болезнь коварна и может вернуться в любую минуту. Чтобы от неё защититься, нам нужно поддерживать хорошую духовную форму. От меня требуются три вещи:

• Чистить своё хозяйство (внутренний мир). Я каждый день наблюдаю за собой, если появляются страхи, нечестность или эгоизм, я сразу отправляю сообщение своему спонсору — наставнику по программе, прошу Бога забрать у меня это, и направляю мысли на помощь другим.
• Доверять Богу. Каждое утро я провожу какое-то время в молитве и медитации. Без этого мой день идёт наперекосяк. Вечером медитирую и пишу отчёт о прошедшем дне спонсору.
• Помогать другим. Это основа программы. Я помогаю другим переедающим, как только могу. Утром я молюсь, как я могу ещё им сегодня помочь.

В общем, как говорят в программе, я работаю на свою Высшую силу. А она мне платит зарплату — здравомыслием и воздержанием. Работа непростая, но и зарплата хорошая. Это очень практическая программа… тут не нужны философские или теософские размышления. Просто тебе говорится, что делать — ты делаешь. И болезнь уходит сама по себе.

Моя любимая фраза из Большой книги АА — что мы начнём понимать значение слова «спокойствие». Меня это прямо даже шокировало, потому что до этого я не осознавала, в каком напряжении я провела несколько десятков лет. У меня появилось состояние, когда я могу сидеть спокойно, и не надо куда-то бежать и что-то делать — и такое чувство внутреннего удовлетворения. В голову начали приходить новые мысли о любви к людям. Жизнь реально заиграла новыми красками. Я намного счастливее, чем когда-либо раньше. Самый плохой день моей новой жизни я бы не променяла на самый хороший день своей прошлой жизни.

И ещё, ко мне вернулось радость еды. В своей болезни я так уже боялась еды, что она превратилась в очень дорогой супер-здоровый корм. Никакого удовольствия. А сейчас я могу медленно и с наслаждением съесть и овощ, и кусок шоколада. Кстати, знания о здоровом питании пригождаются и сейчас для поддержания здоровья. Я разборчива в еде, но без фанатизма. Если меня приглашают в гости на чебуреки, я уже не буду оскорблять хозяев лекциями о вреде жареного теста (а тем более в сочетании с мясом!). Я просто съем сколько мне надо и скажу спасибо.

Это новый образ жизни, а не просто кратковременный период лечения. Моя болезнь постоянно пытается вернуться — и показателем этого служит отсутствие покоя. Поэтому я каждое утро, снова и снова я всё отдаю на волю Бога. И, кстати, помогать другим переедающим — это самая большая радость в жизни. Когда ты видишь, как в жизни другого происходит такое же чудо. Это просто нереально! Наконец-то, моя жизнь обрела смысл, и у меня есть возможность по-настоящему помочь людям, страдающим от безнадежного состояния — компульсивного поведения с едой.