Думать 24/7 о еде—жизнь ли это?

Я здесь, потому что отношусь к определенной группе людей, про которых можно сказать так: «В определенные моменты своей жизни они не могут сказать, что истинно, а что ложно. Их жизнь, отягощенная компульсивным перееданием, воспринимается ими как единственно нормальная».

Моя жизнь, отягощенная компульсивным перееданием, действительно воспринималась мной, как единственно нормальная. Я всегда использовала еду не по назначению; не для того, чтобы насытить организм. Скорее всего для того, чтобы насытить себя поддержкой, успокоиться. И да, я не замечала, что это было ложное убеждение. Для меня было естественно—обращаться к еде за помощью, за расслаблением, за кайфом. С самого раннего детства это было единственным в мире средством для решения всех моих проблем.

Например, в детстве я часто обращалась к еде во время страха. Так, я помню, что когда мне было лет шесть–семь, моя мама любила ездить в гости к подругам и брала меня с собой. Выезд из дома в незнакомую мне обстановку очень меня пугал: я лишалась зоны комфорта, уединения, своего маленького теплого мира, где мне было все знакомо, и перемещалась в мир новых людей с их эмоциями, настроениями, непонятными мне поступками. Так я придумала миф о том, что во время таких поездок мне становится плохо и спасет меня от этого только теплая пища. Почему теплая? Потому что если это теплая пища, то это как минимум супчик или второе, а не просто зеленое яблоко или печенька. Таким образом, мое мышление уже тогда подсказывало мне, каким образом я могу получить свою частичку этого пищевого кайфа. И да, это работало: в момент попадания мне первой ложки этой теплой пищи после перенесенного стресса, мое тело наполнялось расслаблением. Часто после этого я засыпала, видимо, чтобы не пребывать в этом враждебном и страшном мне мире.

Кстати, эта схема—поесть и поспать—перенеслась и во взрослую жизнь. Это было единственным возможным способом выживания для меня тогда. Болит голова—надо поесть. Переела сладким—надо просто поесть соленого. Любая, совершенно любая проблема решалась с помощью еды. Но со временем этого эффекта от еды я получала все меньше и меньше: в какие бы сильные зажоры я не уходила, анестезия не наступала. Беспокойство, раздражение и неудовлетворенность мучали меня и мне снова ложно казалось, что нужно просто еще чуть-чуть поесть. Потом наступил длительный период, когда я отчаянно искала способ  научиться правильно есть и получать кайф от еды, не уходя в зажор.

Что я попробовала: не есть сахар и булки; не есть после шести; взвешивать еду; никогда не есть в одиночку (при людях не обожрешься—стыдно); есть только дома, не покупать шаурму на улице; не держать вообще еду дома; больше работать, чтобы уйти от мыслей про еду; не ходить на вечеринки (там еда); давать себе наказания за то, что переела (калечила свое тело); влюбиться, чтобы был стимул не есть и похудеть; пойти на карате, чтобы развить силу воли и не быть тряпкой; наоборот, развить в себе нежность и женственность; писать клятвы на стенах, дверях и холодильнике; читать воодушевляющие книги по саморазвитию; обращалась к диетологам, врачам; прорабатывала свои детские травмы с психологом; сидела на антидепрессантах.

И что я поняла? Во-первых, я поняла, что проблема не в еде! Если бы проблема была в еде, то один из этих способов сработал бы! Но он не работал. Поэтому, моя проблема не в еде! Во-вторых, я поняла, что это не работает только на меня! Для всех, с кем я это пробовала—сработало, а для меня нет.

Обычный день моей жизни проходил по такому сценарию: я просыпаюсь с мыслью о еде, завтракаю, думаю о еде по дороге до работы, постоянно догоняюсь едой на работе, избегаю длительных поездок и вечерних гостей, чтобы ничего не мешало мне предаваться зажорам, я думаю о еде перед сном и не могу уснуть, если не закинусь очередной порцией еды, я просыпаюсь среди ночи и иду к холодильнику. На следующий день все продолжается по кругу по известному мне сценарию. Если кто-то препятствовал мне в приеме еды по моему строгому графику, то это вызывало у меня сильную злость или агрессию. Помню, как меня отправили в поездку по работе в другой город, не предупредив меня об этом заранее. Вместо того, чтобы готовиться к поездке, я пошла в магазин, чтобы купить себе еды. Мне кажется, что в тот момент я была похожа на наркомана, который знает свою дозу: два часа на дорогу туда-обратно, час работы в другом офисе. Я знала, сколько мне нужно купить еды с запасом на непредвиденные обстоятельства. По дороге в другой офис водитель несколько раз пытался заговорить со мной, на что мое раздражение только усиливалось, потому что все мои мысли были только о том, как бы мне сейчас поесть, прямо в дороге. Приехав в офис, я шла в туалет, закрывалась в кабинке и съедала там то, что купила. Только после этого я могла на какое-то время прийти в себя и выполнить свою работу. Дорога обратно казалась мне адом! А по приезду обратно на работу я никак не могла взять себя в руки, чтобы успокоиться от поездки. Поэтому, я всегда отпрашивалась намного раньше с работы, предаваясь безумным зажорам уже дома.

Я помню этот день в своей жизни : я лежу на диване, в квартире прибрано, долги выплачены. Я очень боюсь это делать, но у меня нет других вариантов. Всё говорит о том, что либо со мной что-то не так, либо с этим миром. Потому что жить, думая 24 на 7 о том, как я выгляжу, что мне есть, а что не есть, сколько и когда мне есть—я больше так не хочу жить. Жизнь ли это? Я больше не хочу искать решений, как мне наладить мою еду. Я хочу просто жить: строить отношения, заниматься творчеством, встречаться с друзьями. 

Решение пришло именно в этот момент, когда я призналась, что я сдаюсь, у меня больше нет вариантов: одна моя знакомая позвонила мне и рассказала об Анонимных компульсивных переедающих и их программе действий. До сих пор удивляет, что решение пришло именно в этот момент, когда я сказала, что я сдаюсь, у меня больше нет вариантов. Мне было предложено перепоручить свою жизнь тому, кто знает, что будет лучше для меня. Я согласилась, потому что понимала, что сама для себя я больше не эффективный менеджер, мне правда нужна помощь. Я помню, как я попросила, что хочу часик, может два часика, просто пожить: без мыслей и загонов о том, что я буду есть, а если поем, то без чувства вины за это.

Бог дает нам больше, чем мы можем себе это представить. Как только я позволила быть ему моим руководителем, он показал мне совсем другую жизнь, о которой я раньше не мечтала. Я схватилась за этот образ жизни руками, как когда-то держалась за еду. Я здесь, потому что я знаю, как плохо бывает и что значит быть пищевой рабой. И мой сегодняшний образ жизни—единственно возможный для меня. Я не хочу сказать—правильный или хороший. Я хочу сказать—единственно возможный. Других путей у меня нет.

Со мной до сих происходят разные волнительные события, я до сих пор испытываю весь спектр человеческих эмоций, но я не переедаю. Сегодня я думаю о еде только когда голодна, я могу забыть о вкусняшке, в  моем доме спокойно лежат и булки, и сахар, но еда больше не беспокоит меня. Моя жизнь—это больше не заточение в одиночестве, непонимании и страхе. Сегодня я забочусь о себе не для того, чтобы звездить и быть лучше всех. Нет, жить и постоянно конкурировать с этим миром,—это слишком сложная жизнь, которую я сама себе раньше выбирала. Сегодня я забочусь о себе, чтобы быть со всеми вместе, а не отдельно. Есть ли у меня имеются какие-либо общественные, деловые или личные причины, чтобы идти куда-либо, то я теперь не думаю о том, что я буду там есть или о том, что это лишит меня возможности поесть! Теперь я думаю о том, что мне нужно там сделать, чем я могу быть там быть полезной?

Ведь моя жизнь не ограничивается только тем, что я ем. Бог показал мне, что мир намного шире этого. То время, которое раньше я тратила на контроль еды, теперь я трачу на самую настоящую человеческую жизнь с ее радостями и печалями. Я внимательно слежу, чтобы ничто не отделяло меня от возможности быть полезной, потому что это единственно возможный способ моей жизни. Это—путь свободы от компульсивного переедания.